Кокон.

...Я – бабочка… Я точно знаю, что я бабочка. Хотя никто об этом и не догадывается. Это потому что я живу в коконе. Если кто не знает, то кокон – это как бы такой защитный панцирь, в котором очень уютно и безопасно. Темновато, правда, и очень тесно, но это можно пережить. Зато никто не обидит, крылышки не поломает. Да, у меня есть крылышки – большие, разноцветные, припудренные восхитительной пыльцой. Только их пока еще никто не видел, потому что они сложенные. Ведь в коконе не расправишь, а наружу я еще не выбиралась. Но я-то знаю, какие они замечательные, мои крылья – яркие, легкие, воздушные!

Мои подруги давно уже вылезли из кокона и упорхнули в большой мир. Сначала они часто прилетали и звали меня с собой.

- Здесь солнце, оно такое яркое! – говорили одни. – Вылезай, сама увидишь.

- Еще чего, — отвечала я. – А вдруг крылышки опалит?

- Здесь ветер! – ликовали другие. – Выбирайся, будем свободно скользить в его потоках!

- Да ну, — сомневалась я. – А вдруг унесет неведомо куда и шмяк о дерево, только тебя и поминали!

- Здесь люди, — рассказывали третьи. – Они так нами восхищаются!

- Ага, — недоверчиво хмыкала я. – Какой-нибудь мерзкий пацан поймает, сожмет в кулаке, и все, кранты бабочке…

- Здесь и другие существа обитают! – сообщали четвертые. – Жуки, божьи коровки, стрекозы, кузнечики… Это так интересно!

- Чего уж интересного, — возражала я. – Прилипнет к тебе муха какая-нибудь, не отвяжешься потом. А она, между прочим, по помойкам шастает и во всякой грязи копошится. Будет суетиться, над ухом жужжать, оно мне надо?

Нет, я уж лучше в коконе… А то выберешься наружу – и что? Или тебя какой-нибудь воробей залетный походя слопает, или люди на острую булавку наколют и в гербарий приспособят, или еще чего похуже случится…

Мой кокон давно слишком тесен для меня, мое тельце выросло и стало его распирать, он изношенный и весь в трещинах, но я латаю их изнутри, как могу, и не допускаю, чтобы кокон окончательно развалился. Да, в дожди здесь сыро, да, сквозит из всех щелей, да, тут не повернуться, но это мое пространство, и только мое! Пока я в коконе – я неуязвима.

Конечно, мне здесь одиноко, потому что кто-то еще в кокон не поместится. Но, честно говоря, я не уверена, что хочу кого-то еще сюда впускать. Я знаю, что мои вылупившиеся из кокона подруги однажды выберут себе партнера, станцуют  брачный танец, отложат яйца, и… и все. На этом и заканчивается жизнь бабочки. Как будто в потомстве счастье! Стоит ли стремиться к любви, если от нее умирают??? Нет, я уж лучше в коконе… и одна. Целее буду.

Иногда я подсматриваю в щелочку, что творится там, снаружи. И, надо сказать, оно мне совсем не нравится! Там страшно, там неизвестность, там полная непредсказуемость, и невозможно знать, что случится с тобой в следующий момент. Я же бабочка, я так нежна и хрупка, а там, вне кокона, обо мне никто не позаботится и никто не станет меня жалеть. Я питаюсь исключительно нектаром, а они там засорили все отходами производства и нефтепродуктов, замусорили луга, отравили выхлопными газами цветы, и нектар горький и невкусный. Я не пробовала, но я точно знаю, что такой он и есть. Как выживают другие бабочки? Не знаю, да мне и все равно. Может быть, они просто не такие нежные и тонко чувствующие, как я. Наверное, приспособились. Но я – нет, я другая, я не смогу, поэтому я останусь в коконе.

Я буду лежать в позе зародыша и грезить о чистом, светлом, прекрасном мире, где я могу летать, ничего не боясь и без всякого риска для моих чудных крылышек, для моих изящных усиков, для моих тонких ножек. Я все равно буду прекрасной бабочкой, но только тут, в коконе. Ну и пусть тесно, ну и пусть неудобно, ну и пусть все остальные втихомолку смеются надо мной (а они смеются! я знаю!) – я все равно останусь здесь. Потому что там, снаружи, ничего уже хорошего не осталось – я-то точно знаю, я вижу это из своего кокона,  и потому-то я из него никогда и ни за что не выберусь и ни на какой другой мир его не променяю! Он – мой дом, он – моя крепость, он – гарант моей безопасности, он – все, что у меня есть.

Иногда я слышу там, снаружи, ликующий крик какого-нибудь ребенка: «Ой, мама, смотли, бабоцка, класивая какая!», и мне на секундочку кажется, что это обо мне. Но нет – я выглядываю в щелочку и вижу, что нет. Да и как он может узнать, что я красивая – ведь он меня не видит? И хорошо, что не видит, а то откуда мне знать, какие у него намерения? Может, он только и мечтает, чтобы оторвать мне крылышки и притащить их в свое логово, где тут же забудет о них среди обилия более интересных игрушек. Но даже если и не забудет, а прикрепит их на видном месте… Нет, я не готова жертвовать своей красотой ради чьего-то удовольствия. Такую уникальную красоту надо беречь.

Правда, иногда на меня нападает ужасная тоска, и мне кажется, что все плохо, что жизни нет, и я скоро умру. Умру от неподвижности, одиночества, тесноты. Я умру, мое тельце высохнет, а потом станет прахом вместе с коконом, опадет невесомой пылью, и никто даже не вспомнит обо мне. В такие минуты мне хочется распрямиться, разбить остатки стен, выбраться наружу и расправить крылья, и будь что будет… Но это минутная слабость. «Ты что, забыла??? – строго говорю я себе. – Там, снаружи, тебя каждую секунду может поджидать что угодно. А здесь, может, еще и поживешь». И я сворачиваюсь, скукоживаюсь еще больше, стараясь не разрушить кокон. Он – моя жизнь, гарант моей безопасности, и мне стоит его поберечь.

Жаль только одно… Я становлюсь все больше, а кокон все меньше, и рано или поздно он окончательно лопнет, как ни крути… и что тогда???

Эльфика.

 

Добавить комментарий